One Last Breath on the Rails

Друзья остаются для меня понятием неопределённым. Где они берутся и куда деваются — вопрос открытый. Кто — настоящий, а кто — с ГМО. 

Вместо того, чтобы устраивать дружбе проверку, я записал всех в ряды друзей и успокоился. Нравишься? Друг. А почему бы и нет.

Но вот я смотрю за тем, как один за другим друзья из умных людей превратились в ослов. Буквально в скот — блеют что-то, рогатые свои макушки засунули под подушку и войну обозвали СВО. Сами вы сво, в общем-то. 

Да нет, дело не в том. Друзей, отбитых настолько, чтобы оправдывать геноцид, у меня нет — я слишком хороший судья характера. Но все они пока что находятся в стадии полуфабрикатов — пока не солдаты, но всё вопрос времени. Когда в микроволновку — скоро узнаем. 

Но они не понимают. Шлют новости Медузы, машут виртуальным кулаком в сторону ватных недругов и… сидят на попе. Никто в армии не служил, но все должны осознавать, что призовут. Но — сидят. Не убегают. Не прячутся по деревням. Сидят и кумекают, ждут своего часа. Может, в порыве эскапизма что-то сломалось, и всем пригрезилось, что их ущемляет Норвегия, где под ярким сиянием авроры зэки режутся в приставки и устраивают чаепития в тюрьмах с евроремонтом.

Фоб ли я? Русо ли я, извините, фоб? Ах, страшно вдруг проснуться со страхом всего русского! Ну, было бы, если бы я с пелёнок не смотрел с недоверием на пропитые физиономии героев, так стремящихся “повторить” доспехи прадедов. То, что с народом этим что-то не то, я осознавал ещё до того, как запомнил, где право, а где лево. Но всегда были “они” и “мы”.

Интеллигенты и быдлота. Всё миф. Нет разделения. Ты либо бежишь от шакалов, либо становишься шакалом. Бегите, дураки. Кидайте свои драгоценные ипотеки, целуйте или посылайте родственников, распродавайте коллекции. Оставьте землю варваров и убийц.